Неточные совпадения
В течение всего его градоначальничества глуповцы не только не садились за
стол без горчицы, но даже развели у себя довольно
обширные горчичные плантации для удовлетворения требованиям внешней торговли."И процвела оная весь, яко крин сельный, [Крин се́льный (церковно-славянск.) — полевой цветок.] посылая сей горький продукт в отдаленнейшие места державы Российской и получая взамен оного драгоценные металлы и меха".
Из столовой, таким образом, являлась очень
обширная комната, которую всю уставляли принесенною из других номеров мебелью; приготовлялись два-три карточных
стола, нанимался нарочно официант, который приготовлял буфет и ужин.
Прежде всего он устраивает себе
обширный кабинет с изобилием письменных
столов, с тяжелою мебелью, тяжелыми портьерами и гардинами, стараясь придать помещению такой вид, чтобы случайный посетитель знал, что именно в этой храмине производится та таинственная стряпня, по поводу которой сложилась поговорка, что печать есть шестая великая держава.
Огромный выставочный ресторан «Эрмитаж» с
обширными террасами, уставленными сотнями богато сервированных
столов, с полудня переполнялся завтракающими, обедающими и ужинающими…
Дело происходило в распорядительной камере. Посредине комнаты стоял
стол, покрытый зеленым сукном; в углу — другой
стол поменьше, за которым, над кипой бумаг, сидел секретарь, человек еще молодой, и тоже жалеючи глядел на нас. Из-за стеклянной перегородки виднелась другая, более
обширная комната, уставленная покрытыми черной клеенкой
столами, за которыми занималось с десяток молодых канцеляристов. Лампы коптели; воздух насыщен был острыми миазмами дешевого керосина.
В
обширном покое, за дубовым
столом, покрытым остатками ужина, сидел Кручина-Шалонский с задушевным своим другом, боярином Истомою-Турениным; у дверей комнаты дремали, прислонясь к стене, двое слуг; при каждом новом порыве ветра, от которого стучали ставни и раздавался по лесу глухой гул, они, вздрогнув, посматривали робко друг на друга и, казалось, не смели взглянуть на окна, из коих можно было различить, несмотря на темноту, часть западной стены и сторожевую башню, на которых отражались лучи ярко освещенного покоя.
Пройдя широким двором, посреди которого возвышались
обширные по тогдашнему времени каменные палаты князя Черкасского, они добрались по узкой и круглой лестнице до первой комнаты, где, оставив свои верхние платья, вошли в просторный покой, в котором за большим
столом сидело человек около двадцати.
Юрий вошел вслед за слугою в четырехугольный
обширный покой, посреди которого стояли длинные дубовые
столы, а вдоль стены — покрытые пестрыми коврами лавки.
Три хорошо обставленные комнаты, кабинет с кроватью, письменным
столом и книжным шкафом, столовая с кожаной мебелью, большая комната с буфетом и двумя турецкими диванами и
обширная прихожая, где за загородкой помещался его слуга Федор, старик, бывший камердинер его дяди.
Кроме
обширной залы с хорами, в собрании было несколько просторных комнат для ломберных
столов и даже большая комната с прекрасным роялем.
Мы спокойно считаем вселенную за великую, непонятную случайность; судя по внешнему виду, она довольно ясно представляется нам громадным загоном для скота или рабочим домом,
обширными кухнями с обеденными
столами, за которыми находят себе место только благоразумные люди.
И вся
обширная квартира в доме Краевского на Литейной совсем не смотрела редакцией или помещением кабинетного человека или писателя, ушедшего в книги, в коллекции, в собирание каких-нибудь предметов искусства. В бильярдной одну зиму стоял и
стол секретаря редакции. В кабинет Некрасова сотрудники проникали в одиночку; никаких общих собраний, бесед или редакционных вечеринок никогда не бывало.
В одной из отдаленных горниц
обширных хором князя Василия Прозоровского, сравнительно небольшой, но все же просторной и светлой, с бревенчатыми дубовыми, как и во всех остальных, стенами, за простым деревянным
столом и на таком же табурете сидел молодой человек лет восемнадцати. Два широких окна горницы выходили в
обширный, запушенный снегом сад, сквозь оголенные, покрытые инеем деревья которого виднелась узкая лента замерзшей Москвы-реки, а за ней скученные постройки тогдашнего Замоскворечья.
В другом углу навалены были горой шлемы, а в противоположном от него углу пылал огромный камин, один освещавший
обширную комнату и сидевших за большим стоявшим посередине
столом рыцарей.
Там нарочно было мало мебели, для воздуха, обои светлые, на окнах короткие драпировки, по полу натянуто зеленое сукно, кровать железная, узкая, с байковым одеялом, на стене собрание ружей, два шкапа, кушетка,
обширный умывальный
стол с педалью и туалетный со множеством разных щеток и щеточек.
Забывшись на какой-нибудь час времени, он в шестом часу был уже на ногах и, вскочив с постели, надел туфли и халат. На дворе было еще совершенно темно. Он сам зажег, стоявшие на
столе, восковые свечи и стал ходить по своей спальне. Это была большая комната в три окна, выходившие в
обширный сад, в котором среди густых деревьев, покрытых инеем, чуть брезжил поздний рассвет зимнего дня.
На вече, между тем, в
обширной четырехугольной храмине, за невысоким, но длинным
столом, покрытым парчовой скатертью с золотыми кистями и бахромой, сидели: князь Гребенка-Шуйский, тысяцкий, посадники и бояре, а за другим — гости, житые и прожитые люди.
За свою сибирскую долголетнюю службу Иван Флегонтович скопил изрядный капитал, и хотя не любил говорить об этом, но сам предложил и аккуратно платил сыну и снохе тридцать рублей в месяц за
стол и квартиру, — что было в хозяйстве большим подспорьем, тем более, что Стеша даже не переменила квартиры, устроив отцу мужа кабинет последнего, и перенеся письменный
стол в довольно
обширную спальню.
В один из январских вечеров 1806 года в
обширной людской села Грузина стоял, как говорится, «дым коромыслом». Слышались песни, отхватывали лихого трепака, на
столе стояла водка, закуски и сласти для прекрасной половины графской дворни.
На одном конце
стола, покрытого длинною полостью сукна, стоял ночник, огонь трепетно разливал тусклый свет свой по
обширной гриднице; на другом конце его сидела Марфа в глубокой задумчивости, облокотясь на
стол. Ее грудь высоко подымалась, ненависть, злоба, сожаление о сыновьях сверкали в ее глазах.
В другом углу навалены были горою шлемы, а в противоположном от него углу пылал огромный камин, один освещавший
обширную комнату и сидевших за большим, стоявшим посредине
столом рыцарей.
На одном конце
стола, покрытого длинной полостью сукна, стоял ночник: огонь трепетно разливал тусклый свет свой по
обширной гриднице; на другом конце его сидела Марфа в глубокой задумчивости, облокотясь на
стол. Ее грудь высоко вздымалась. Печаль, ненависть, злоба, сомнение о сыновьях сверкали в ее глазах.
Лучший номер, куда принесли вещи приезжего, находился на втором этаже. Там было всего три, четыре номера и двери двух из них выходили в
обширную залу, занятую громадным обеденным
столом, сервированным довольно опрятно и даже украшенным двумя фарфоровыми вазами с букетами искусственных цветов.
Григорий Александрович ходил взад и вперед по
обширному кабинету, то приближался к громадному письменному
столу, заваленному книгами и бумагами, у которого стоял чиновник, то удалялся от него.
Это была
обширная комната, казавшаяся мрачной и неприветной. У окон и кое-где вдоль стен стояла плетеная неуклюжая мебель; большой письменный
стол был завален грудою бумаг. Недостаточность меблировки делала то, что комната казалась пустою и имела нежилой вид.
Кабинет князя Александра Павловича представлял из себя
обширную комнату с тремя окнами, выходящими на двор. У среднего окна, перпендикулярно наружной стене, стоял огромный старинный письменный
стол с этажерками и разными шкапчиками, заваленный бумагами, чертежами и уставленный пузырьками всевозможных размеров с разными лекарственными снадобьями, свидетельствовавшими о занятиях князя ветеринарным искусством.
Кабинет представлял из себя довольно
обширную, но вместе с тем и чрезвычайно уютную комнату; большой письменный
стол стоял в простенке между двумя окнами, закрытыми теперь тяжелыми зелеными репсовыми драпировками, с правой стороны от входа почти всю стену занимал книжный шкаф, с левой же — большой турецкий диван, крытый тоже зеленым репсом, остальная мебель состояла из двух маленьких круглых столиков, мягких стульев и кресел и кресла перед письменным
столом в русском стиле, с дугой вместо спинки.
Московские бояре по очереди выходили, по обычаю того времени, из-за
стола на середину
обширной гридницы и кричали...
Стены этого
обширного кабинета были заставлены частью книжными шкафами, а частью широкими турецкими диванами, утопавшими в мягких восточных коврах, покрывавших и паркет. Богатые красивые бархатные драпировки обрамляли окна и единственную дверь. У среднего окна, выходящего на север, стоял дорогой старинный письменный
стол, заваленный журналами, газетами, визитными карточками и письмами. Все это лежало в изящном беспорядке.
Кабинет смотрел уже совсем по-новому: тяжелые гардины, мебель, крытая шагреневою кожей, с большими монограммами на спинках, книжный шкап резного дуба,
обширное бюро, курильный столик, много книг и альбомов на отдельном
столе, лампы, бронза, две-три масляные картины с рефлекторами и в углу — токарный станок.
На вече между тем в
обширной четырехугольной храмине, за невысоким длинным
столом, покрытым парчовою скатертью с золотыми кистями и бахромой, сидели: князь Шуйский-Гребенка, тысяцкий, посадник и бояре, а за другим — гости, житые и прожитые люди.
В
обширной комнате не было никакой мебели, кроме дубового
стола, украшенного искусною резьбой, и двух скамеек с суконными полавочниками; под каждой стояла колодка (скамеечка для ног) и подостлан был кизылбахский (персидский) ковер, или подножье, как называли наши предки.